«Исхлестали нас нещадно ливни истории, истрепали метели беспутной политики, истолкли ветры судьбы превратной».
Писатель Герольд Бельгер, депортированный из Поволжья немец, о своем народе
Исчезнувшее в лихолетье поселение на берегу Волги оживает в театральных декорациях и актерской игре. Постановка на сцене Республиканского академического немецкого театра переносит зрителей за тысячи километров от Алматы и на сто лет назад.
В Гнадентале, Благодатной долине, живут потомки европейцев, которые переехали в 18 веке по приглашению российской императрицы Екатерины II и основали в Поволжье свои колонии. Размеренный и спокойный быт, аккуратные домики с нарядными наличниками, прямые улицы, процветающие хозяйства, церковь и школа...
Чудаковатый школьный учитель Якоб Бах пытается привить детям любовь к классической немецкой литературе — Шиллеру, Гейне, Гёте.
Идиллическая картина рушится под натиском жестоких событий начала прошлого века. Сначала революция, затем гражданская война, коллективизация и голод.
Судьба не щадит главного героя: он лишается способности говорить, теряет любимую женщину и пытается выжить с младенцем на руках.
— Это история о том, что такое дом. О том, что в России был народ, который говорил на немецком. И это история одного человека, у которого была непростая жизнь, — говорит Алексей Пономарев, сыгравший в спектакле несколько ролей.
В постановке Wolgakinder задействовано всего шесть актеров. Они рассказывают на немецком языке о тяжелых испытаниях, выпавших на долю целого народа.
Спектакль поставлен по роману татарской писательницы Гузель Яхиной «Дети мои». В нем — история немецкой автономии: как она создавалась и как канула в Лету вместе с тотальной депортацией населявших ее немцев.
«11 сентября 1941 года в соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР “О переселении немцев, проживающих в районах Поволжья” население колонии Гнаденталь в полном составе было выслано в Казахскую ССР», — пишет Яхина в романе.
Осенью 1941-го с берегов Волги выселили около полумиллиона человек. Москва посчитала, что «немецкое население скрывает в своей среде врагов советского народа и Советской власти», заявив, что в Поволжье находятся десятки тысяч диверсантов и шпионов, готовых перейти на сторону нацисткой Германии.
«Указ не стоил и ломаного гроша. А беды он принес неисчислимые. Радиация его поражала людские души на многие поколения вперед. Ураган указа разметал немецкий люд Поволжья, точно палые листья в осеннюю непогодь. Эшелон за эшелоном отправляли, вы-се-ля-ли скорбный, униженный народ, в Сибирь, в глухомань, в степь, в леса, в стынь, в голод, к черту на куличках, в тартарары, на погибель, в смерть...», — писал известный казахстанский писатель Герольд Бельгер, депортированный ребенком на север Казахстана в 1941 году.
ВЫСЛАННЫЕ НА ЧУЖБИНУ
— Было неожиданно. Сидишь, а тут приходят и заявляют: «Вы, немцы, должны уехать, не имеете права отказаться. Оставляете дом, утварь, полностью всё хозяйство». Им дали сутки на сборы, чтобы они собрали необходимое, и отправили в Сибирь, — рассказывает о высылке своих предков жительница Алматинской области Регина Книппель.
Ее прадедушку и прабабушку, Петра и Екатерину Книппель, вместе с восемью их детьми депортировали из Поволжья. Простого скотника и домохозяйку вместе с сотнями тысяч других немцев посчитали «неблагонадежными». Многодетная семья оказалась на чужбине.
— Начали всё с нуля. Было очень тяжело. Русского языка они не знали, — продолжает Регина повествование о семье. — Детей не принимали никуда — ни в октябрята, ни в пионеры.
Этническим немцам, говорит Регина, предлагали записаться русскими, объясняли, что так у них будет больше перспектив. Петр Филиппович и Екатерина Егоровна ответили категорическим отказом.
Депортированные народы годами находились в статусе спецпоселенцев, вынуждены были отмечаться в комендатуре, проходя унизительные процедуры. За несанкционированный выезд за пределы поселения грозила каторга.
Многие немцы трудоспособного возраста были мобилизованы в «трудармию» — фактически на тяжелые принудительные работы почти в тюремных условиях.
«Немцев держали за колючей проволокой, под конвоем, травили собаками, морили голодом, постоянно угнетали, оскорбляли, унижали, гнали на самую тяжелую работу. Это был в сущности концлагерь с открытой установкой на истребление советских немцев (так тогда говорили) в возрасте от 17 до 49 лет. Знаю людей, которым довелось быть и в фашистском, и в большевистском концлагерях. Они свидетельствуют: советский был более жестокий и свирепый, садистско-изощренный», — писал в рассказе «Отцовская тетрадь» Бельгер.
В 1964 году Президиум Верховного Совета СССР своим указом отменил принятое в 1941-м постановление, признав, что документ содержал «огульные обвинения в отношении немецкого населения, проживающего в районах Поволжья».
Но десятки тысяч немцев до этого не дожили — умерли от голода, болезней и изнурительных работ.
В 1965-м, через год после указа, в котором говорилось, что выдвинутые против немцев обвинения «были необоснованными», семья Книппель переехала в Казахстан. Они поселились в Алматинской области, в Илийском зерносовхозе, где уже жили сотни немецких семей. Сейчас это село Караой. Многие немцы в 1990-х переехали в Германию, о их пребывании напоминают сохранившиеся дома-пятистенки с яркими деревянными наличниками на окнах.
Все восемь детей супружеской четы Книппель получили образование, создали семьи, построили карьеру.
Благодаря старательности и прилежанию — неотъемлемым, как отмечал Герольд Бельгер, чертам характера немцев — многие депортированные и их потомки оставили глубокий след на казахской земле. Они добились признания в науке, медицине, производстве, искусстве, спорте.
На счету врача Владимира Баумейстера — тысячи спасенных жизней. «Великий хирург» — пишут о нем на Едином портале немцев Казахстана. Он продолжал оперировать, когда его назначили главным врачом и после выхода на пенсию.
Геолог Леопольд Думлер занимался разведкой месторождений полезных ископаемых в Центральном Казахстане. Он был первооткрывателем Жайремского месторождения полиметаллических руд.
Ученый-сельскохозяйственник Эрвин Госсен работал над созданием системы защиты почв от ветровой эрозии. Он участвовал в составлении плана действий в борьбе с опустыниванием, разрабатывал проекты озеленения прилегающих к Астане степных земель.
Археолог Виктор Зайберт открыл миру ботайскую культуру, раскопав останки древнего поселения в Северном Казахстане. Он доказал, что ее носители культуры одомашнили лошадь пять с половиной тысяч лет назад.
Хоккеист Эдуард Айрих долгие годы тренировал казахстанскую сборную, получил звание Заслуженного тренера СССР.
Такие фигуры среди высланных в Казахстан немцев найдутся едва ли не в каждой отрасли.
ТЯГА К ИСТОКАМ
Через много лет после депортации Василий Книппель, родной дедушка Регины, отправился в Поволжье, чтобы увидеть отчий дом.
— Дом остался. Ничего практически не изменилось. Там уже, конечно, были другие люди. Дедушке было достаточно взглянуть. Это было во время Союза, — говорит Регина.
Тяга к корням в семье Книппель всегда была очень сильной, рассказывает она. Дома всегда говорили на немецком, соблюдали традиции, не забывали о своих праздниках. День Победы не отмечали — слишком сильны были воспоминания о депортации и лишениях.
— Отец никогда не смотрел День Победы по телевизору. И дедушка тоже не поддерживал этого. Я не думаю, что было бы правильно радоваться, когда целый народ пережил такие страдания, — говорит Регина.
Когда немцам разрешили переезд из Советского Союза в Германию, многие родственники Регины уехали на историческую родину. Ее прабабушка и прадедушка похоронены там — на земле, откуда столетия назад их предки отправились на восток.
Будучи школьницей, Регина Книппель однажды ездила к родным в Европе. По возвращении стала углубленно изучать литературный немецкий язык. Недавно подала документы на репатриацию в Германию и планирует с родителями и мужем отправиться на ПМЖ.
— Я чувствую себя немкой. Все немецкие традиции мы соблюдаем. Поддерживаем и казахские — мама у меня наполовину казашка, — говорит Регина, отмечая, что будет тосковать по Казахстану. —Иногда приходит осознание, что уеду из родного дома, где прошло мое детство. Бывает, находит такое чувство. Если честно, сожаление [в связи с предстоящим переездом] есть. Меня не на 100 процентов тянет в Германию. Понимаю, что надо будет заново все начинать. Другая культура, другой менталитет. Возможно, там привыкну.
Немцы в 20 веке стали народом-сиротой, не нашедшим защиты и покровительства в лице советского государства, говорила в одном из интервью Гузель Яхина, автор романа «Дети мои», на основе которого на сцене немецкого театра в Алматы воссоздали поволжское поселение Гнаденталь.
В эпилоге этого произведения главный герой Якоб Бах оказывается в Казахстане. Не по своей воле. Приговоренный к 15 годам трудовых лагерей в 1938 году он этапирован в Карагандинскую область добывать руду для металлургических предприятий Карлага. В 1946-м школьный учитель Бах погибает при обвале в шахте вместе с 11 заключенными.
«Мы выпали из истории, как желторотый птенец из гнезда. Кто сгинул, кто уцелел, выжил, а гнезда родного нет», — писал о трагической судьбе депортированных немцев ныне покойный Герольд Бельгер, чей прах, как и останки тысяч его соплеменников и их потомков, покоится в казахской земле.
В 1989 году в Казахстане проживало около миллиона этнических немцев (они были третьей по численности этнической группой в республике после казахов и русских). В 2021 году их число снизилось до 226 тысяч.
КОММЕНТАРИИ